Неофициальное письмо в ТОКС

Рига, 3 апреля 2004 года

Господин Индрашюс,

Это письмо я адресую Вам лично, отдельно от формального требования о возмещении мне понесенного ущерба. Я просто по-человечески хочу поделиться с Вами некоторыми мыслями.

Я полагаю, Вы должны осознавать, господин Индрашюс, что тот факт, что администрация Вашей компании до сих пор не принесла пассажирам никаких извинений, не обнародовала никакого анализа причин сложившейся ситуации, никаких принятых мер и сама не предложила пострадавшим никакой компенсации, даже самой символической, производит со стороны впечатление подчеркнуто-демонстративного отмалчивания и даже нагловатого безразличия со стороны Вашей компании. Мне очень хочется верить, что это не соответствует действительности, но выглядит это именно так.

Господин Индрашюс, когда в ту ночь автобус вдруг резко остановился в первый раз и многие пассажиры попадали от толчка, я сидел на своем месте и поначалу не понял, что произошло. Но я услышал плач женщины рядом и встал, чтобы подойти к ней и узнать, что же случилось, быть может, оказать помощь. Господин Индрашюс, Вы понимаете, что из-за молчания Вашей администрации в течение трех недель у меня поселились сомнения: а как бы в этом случае поступили Вы или члены Вашей администрации? Встали бы со своих мест и поинтересовались, что же происходит и чем помочь? Или сделали вид, что вас это совершенно не касается?

Разве может быть, что в автобусах Вашей компании такие чрезвычайные ситуации настолько частое явление, что Вы и Ваша администрация просто перестали ими интересоваться и репутация Вашей компании в глазах клиентов и международной общественности Вам совершенно безразлична? Я в это не хочу верить. Но если это так, то в чем же именно тогда заключается ответственность Вашей компании в целом и Ваша лично, господин Индрашюс, ответственность серьезных деловых людей и, в конце концов, есть ли у Вас лично и у членов Вашей администрации гражданская позиция? У студентов Вильнюсского университета, которые мне помогали удерживать бандитов, она есть. А у руководства компании TOKS?

Я очень хочу, господин Индрашюс, чтобы Вам и Вашей администрации компании TOKS стало бы стыдно, очень стыдно за то, что мальчишки-студенты Вашего родного Вильнюсского университета, невзирая на опасность для своей жизни и здоровья, почти час защищали Ваш персонал и жизнь остальных пассажиров рейса компании TOKS, а после всего, что они пережили и сделали для Вас и Вашей компании, ни Вы, ни руководство TOKS ничего для них не сделали, не разыскали, не поблагодарили.

К сожалению, в последнее время мне слишком часто приходилось встречать разного рода "деловых людей", которые считают понятие порядочности и совести некими атавизмами. Я очень хотел бы надеяться, господин Индрашюс, что я не имею дело с подобным человеком в Вашем лице, но трехнедельное молчание руководства компании TOKS весьма красноречиво.

Список пассажиров имеется в Вашей компании, а все координаты основных участников событий - имена, адреса и телефоны - остались в полиции в Бауске. Если этим письмом мне удастся пробудить у руководства Вашей компании стыд, то у меня есть надежда, что еще не все потеряно.

Вернусь к событиям в автобусе.

Как оказалось, плакала молодая девушка, литовская студентка, падая, она очень сильно ударилась головой о ручку кресла и теперь держалась за голову и плакала. Мне стало не по себе, господин генеральный директор, потому что я подумал, не ударил ли ее кто-то из бандитов, они раньше спустились вниз, в туалет, но могли вернуться, я мог пропустить их возвращение. Мне вообще, как и всем, было не по себе, меня не оставляла мысль, что у бандитов мог быть нож. И тут кто-то услыхал крики пассажиров снизу. В автобусах вашей фирмы хорошая звукоизоляция, и мне этих криков поначалу не было слышно, но студентки мне сказали, что внизу кричат и просят помощи. Мальчишки-студенты стояли в нерешительности, заглядывая вниз, им было страшно. Я тоже опасался, потому что, господин генеральный директор, я такой же человек, как и все. Я не "бросился" помогать водителю, как написал корреспондент газеты "Час", это неточность. Но я собрался с духом и пошел вниз, действуя осмотрительно и осторожно, но действуя, господин Индрашюс, потому что я не мог ждать, что это сделает какой-нибудь желторотый студент, мне было бы потом мучительно стыдно за свою нерешительность. А Вы или Ваша администрация нашли бы в себе силы, чтобы пойти помочь водителям, случись такое во время Вашей поездки на автобусе, все равно чужой или своей компании?

Я доскажу то, что я начал. Минут через двадцать последовавшего бреда с мордобоем, в залитом кровью свитере и брюках, с распухшим в пол-лица носом и заплывшим глазом, я получил небольшую передышку, когда студенты оттянули на себя и держали здорового бандита, а того, который поменьше, я в очередной раз запихал на сиденье справа от меня. И в это момент, стараясь привести в порядок дыхание, я вдруг увидел, что метрах в двух от побоища на кресле у окна сидит мужчина. Здоровый черноволосый мужчина, при бороде и усах. Сидит и с показным равнодушием смотрит в окно, а тут студентам, хрупким еще на вид молодым людям приходится его защищать. Мне подумалось, как же так, женщины снизу кричали, что мужчин нет, а вот же, сидит... И ничуть не хилый, даже может потяжелее меня будет, но вот, обосрался и сидит, отвернув голову, в окно смотрит, делает вид, будто все происходящее его совершенно не касается.

Я даже не стану приносить Вам, господин Индрашюс, извинений за ненормативную лексику, поскольку в русском языке нет другого слова, которое лучше бы характеризовало то положение, в которое поставил себя этот "мужчина". Вы можете сами подобрать его на литовском языке. Но я должен Вам сказать, что нахожу в его положении много общего с тем, в какое себя поставила администрация компании TOKS своим трехнедельным молчанием. Этот человек был не один такой. Когда в Бауске какая-то девушка из числа пассажиров промывала мне раны на лице минеральной водой из бутылки, она с отвращением сказала про другого "мужчину", который сидел у нее за спиной и на ее призыв помочь нам внизу ответил: "Это меня не касается." А Вы, господин Индрашюс, и Ваша администрация тоже считаете, что все произошедшее руководства компании TOKS не касается?

А Вы осознаете, господин Индрашюс, что из-за тепершенй позиции руководства Вашей компании в другой экстремальной ситуации, с другими людьми, возможно с Вашими близкими, может оказаться, что желающих помочь окажется еще меньше?

Если да, то отчего же Вы отмалчиваетесь, господа из TOKS!

В конце концов, нужно уметь отвечать за свою компанию, нужно уметь быть по-настоящему ответственным перед людьми за их жизнь и здоровье и нужно уметь быть благодарным, господин Индрашюс. Если же руководство компании TOKS этого не понимает, я считаю, что его необходимо менять. У меня есть деловой опыт, я прилагаю справку о себе для Вашего сведения.

Все же, будучи человеком по складу ума конструктивным, полагаю, что администрация компании TOKS вполне может поправить свою репутацию. Конечно, в этом письме я лишь высказываю Вам свои мысли и ничего требовать от Вас не могу, но мне кажется, что действия, о которых я говорю, могли бы быть в интересах компании TOKS, поскольку они и в моих интересах и в интересах всех клиентов TOKS:

-- принести через газету "Час" или любую другую извинения всем пассажирам;

-- провести самый тщательный анализ ЧП в автобусе и принять разумные практические меры с тем, чтобы в будущем не допустить повторения таких ЧП. Я особенно хочу подчеркнуть: разумные - обдумывание и коррекция случившегося вместе со всем водительским составом TOKS, выявление причин, их устранение и информирование общественности о принятых мерах. Таким образом можно одновременно успокоить общественность, ведь у многих людей и в Латвии и в Литве и в Эстонии на автобусах вашей компании ездят родные и близкие;

-- выразить признательность и благодарность тому пожилому эстонскому пассажиру, который заметил факт кражи и не стал молчать. Он спас ситуацию, иначе неизвестно, сколько еще пассажиров было бы обворовано.

-- отметить и поощрить активную гражданскую позицию тех литовских студентов, которые противостояли бандитам. Компания TOKS должна быть исключительно благодарна этим студентам ВУ за то, что благодаря их смелым и энергичными действиям психологический и физический урон, нанесенный пассажирам, оказался меньше, чем мог быть. Этот момент очень важный, так как эти молодые люди - будущее вашего государства. Это, господин Индрашюс, хорошее будущее Литвы, и к нему нужно относиться с уважением.

Я также считаю, что было бы целесообразно изучить международный опыт, а также выяснить возможность экипировки водителей автобусов международных рейсов спецсредствами - наручниками и т.п. Если необходимо, провести переговоры с полицией Литвы, Латвии и Эстонии по этому поводу, а также по усилению мер безопасности на маршрутах, придя на такие переговоры уже со своими предложенями на основе изучения опыта случившегося. Если компании TOKS технически сложно сделать это самой, то наверное целесообразно привлечь помощь ассоциации Linava и Министерства Транспорта Литовской Республики, им это будет легче организовать.

Что до меня лично, господин Индрашюс, то ваша компания мне очень сильно обязана, и я прошу Вас приложить все усилия, чтобы требование мое о возмещении мне ущерба было удовлетворено. Я не желаю ставить под угрозу счастье моей будущей семьи из-за потерянного из-за Вашего персонала здоровья.

Журналист из "Часа" допустил еще неточность в статье, он написал, что я готовлю иск. Я его не готовлю. Я говорил с журналистом о возможности иска и о возможности коллективного иска, но я разумный человек, и если остается какая-то возможность решить дело дружелюбно, я ею воспользуюсь.

Желаю Вам всего доброго, господин Индрашюс.

Игорь Анатольевич Кукушкин